Очередной рассказ о морских буднях от соавтора блога Shyrkan'а. Итак, дело было в 90-х годах. Я тогда работал на судне типа «Герои Панфиловцы»  в Черноморском Морском Пароходстве. Экипаж был 28 человек.  Судно наше следовало из порта Иокогама ‒ Япония в Рангун ‒ Бирма. Так как цены на продукты в Японии по сравнению с ценами в Сингапуре, мимо которого мы должны  были проходить, были высокие. То наш капитан, не смотря на то, что продукты, а особенно мясо на судне заканчивались ‒ решил сделать закупку в Сингапуре. Что в общем-то делали почти все наши суда в то время. Вот только за несколько часов до подхода судна к Сингапуру,  мастер получает сообщение от пароходства, что все пароходские суда, заходящие в Сингапур арестовываются за долги. Поэтому мы должны пройти мимо. Ну мимо ‒ так мимо, топлива и воды на судне достаточно, а продукты закупим в Бирме.
Но вот по приходу судна в Бирму, оказалось что порт находится на реке. И большие суда заводят в реку только по большой воде, которая бывает 2 раза в месяц, и перед нами в очереди еще несколько судов. Так что стоять нам на якоре на внешнем рейде не меньше месяца.
Рейдовая якорная стоянка находится далеко от берега. Берег ‒ сплошное болото и никаких крупных поселений там нет, соответственно нет и ни властей ни снабжения.  Весь наш экипаж загрустил, так как стоять месяц без продуктов и курева печально.
Но все оказалось не так уж плохо ‒ спасли предприимчивые местные жители. Раз в несколько дней,  местные аборигены, на довольно  больших деревянных лодках поставляют на судно все что надо морякам ‒ продукты, алкоголь и женщин. Как оказалось расплачиваться можно не только деньгами, но и бартером ‒ топливом, краской и т.д.
Одна такая лодка подошла и к нам. Выглядела она достаточно экзотично. Деревянная, довольно большая ‒ метров 15 в длинной, 2-х а на корме даже 3-х палубная. На палубе среди клеток с птицами (в основном куры и гуси) бродило несколько коз, и размещался небольшой табор местных жителей. Везде где можно натянуты веревки ‒ на которых сушится в вперемешку рыба и шмотки.
На переговоры был послан старпом. Во первых он лучше всех знал английский, во вторых как истинный одессит хорошо умел  торговаться. Переговоры длились два часа с поистине восточным азартом ‒ с трагическими гримасами, заламыванием рук, жестами к небу и криками типа «я себе в убыток торгую» и «ты меня по миру пустишь». В конце концов ко всеобщему удовлетворению ‒ консенсус был достигнут. За несколько бочек с дизельным топливом (на судне был неучтенный излишек) были закуплены ящик сигарет, пара ящиков местного виски «Black Eagle», несколько мешков риса, мешок сахара, свинья 250 кг живого веса и петух, которого старпом выторговывал чисто из принципа ‒ чтобы за ним осталось последнее слово.
Ну мешки, бочки и ящики перегрузили быстро, осталось поднять с лодки свинью. Свиней перевозили на лодке довольно оригинальным способом. Так как плавание длилось несколько дней и  места мало, то хрюнделя помещали в тесное пространство под палубу. А так как свинка здоровенная и если начнет буянить ‒ то разнесет нафиг всю лодку, то под палубу пускали через шланг выхлопные газы от мотора ‒ ровно столько чтобы и свинья не задохнулась, и чтобы сил на резкие движения у нее тоже не было. В общем мы спустили краном сетку, куда свинью в полуобморочном состоянии и перекатили.
Когда мы ее подняли и опустили на палубу уже на нашем судне ‒ свинья наконец  почувствовала  сладкий запах свежего воздуха и свободы. Резко вскочив, с громким визгом она ломанулась прямо через толпу замешкавшихся моряков в сторону бака. Люди были сметены как кегли в боулинге при удачном попадании шара.  Слава богу обошлось без травм.
И тут началось сафари. Толпа моряков с сеткой, веревками и петлями, громко матерясь и с энтузиазмом, достойным лучшего применения, гонялась за свиньей по всему судну. Свинья, резонно думая что с ней хотят сделать что-то нехорошее, в плен не сдавалась. Попытки захвата врага с помощью грубой силы результата не дали. Наконец подустав бегать моряки дали попытать счастья поварихе. С помощью ласковых слов и ведра с остатками обеда дикое животное было приручено  и привязано на корме.
Повариха кстати была личность примечательная ‒ женщина лет за 40, низенькая, смуглая и худая как щепка, совершенно цыганской наружности, с полным ртом золотых зубов.  Когда на говорила ‒ только одно слово из трех было цензурным ‒ при этом особа весьма общительная и добрая, очень уважаема в экипаже, и главное отлично готовила.
На импровизированном совете было решено пока свинью не трогать ‒ пусть отойдет от стресса и немного откормится. Так она и обитала на корме несколько последующих дней ‒ поправляя здоровье пищевыми отходами с камбуза. Санитарный вопрос решался просто ‒ все отходы жизнедеятельности смывались за борт струей воды из пожарного шланга.  Петух ‒ красавец с цветным хвостом, был тоже размещен на корме и каждое утро будил экипаж громким кукареку.
Следующие несколько дней, в кулуарах и курилках оживленно обсуждалась дальнейшая судьба свинки. Точнее не ее судьба, а судьба ее отдельных частей.  Каждая группа имела свое мнение. Между группами возникали споры, переходящие на личности и иногда чудом не заканчивающиеся драками. Но последнее слово все равно всегда оставалась за поварихой ‒ такую хрен переспоришь, а бить женщин как бы не принято. Конечно нашлась и оппозиция  «гринписовцев» которые говорили что мол «свинку жалко»  и «давайте отпустим», но после второй недели без мяса их голоса затихли.
Наконец план утилизации бренных останков  хрюшки был составлен и утвержден. Убивать свинью взялся моторист ‒ здоровенный мужик, живущий где-то в селе на западной Украине и не раз, по его словам, резавший свиней. Помогать ему решили еще несколько человек ‒ у кого нервы покрепче. Обступив свинью со всех сторон, ей надели на голову мешок, резко завалили на бок, и моторист резким, выверенным движением вонзил нож ей прямо в сердце. Он не соврал ‒ свинья умерла почти мгновенно и не мучилась, только на последок, в агонии навалила прямо на ботинки своего убийцы громадную кучу жидкого и вонючего дерьма.
Теперь встала проблема ‒ как обшмалить тушу?  Хрюндель был местной породы ‒ исключительно волосатой, у  нас не у всякой собаки столько шерсти как на ней. Паяльной лампы на судне не было, газовой горелки тоже. Ветошь с дизелькой тоже не подходит ‒ будет соляркой вонять. «Кулибины» из машины сделали агрегат ‒ к старому металлическому ведру приварили длинную ручку. Дно ведра выбили, и вместо него вставили крупноячеистую сетку. Сверху над ведром закрепили вентилятор, чтобы тот дул сквозь ведро насквозь. В ведре разожгли деревянные угли ‒ получился небольшой и экологически чистый огнемет.  Вот этим огнеметом и обшмалили свинью, перемежая  обжиг с скоблением ножом и замывкой.
Затем свинью разделали,  засолили сало тремя разными способами. Часть мяса пошла на шашлык, который как-то самопроизвольно и немедленно организовался совместно с дегустацией местного виски. Остаток мяса пошел на охолождение в реф. камеры.  Даже кишки не пропали, повариха их тщательно промыла и сделала в последствии изумительно вкусные колбаски.
Петух несколько недель жил на корме, став всеобщим любимцем. Но однажды утром пропал, остались только немного перьев и следы крови.  Скорее всего он пал жертвой неизвестных хищных птиц, которые иногда кружили высоко в небе.
Наша стоянка на якоре затянулась, и в последствии мы еще не раз имели с местными аборигенами плодотворные деловые отношения, в том числе и  свинно-продуктовые, случилась так же и любовная история, но это уже другой рассказ.-Источник: Блог моряка торгового флота